Как легко современная критика (а точнее современная популяризаторская околотеатральная журналистика - критикой ее опусы назвать трудно) разбирается с тем, что приходит извне в наш довольно убогий, несмотря на количество новых постановок, московский театральный мир, давно варящийся лишь в своем котле и, за редким исключением, погрязший в самодовольстве и коммерческих интересах. Круг "Публика-Театр-Критика" замыкается, все компоненты в нем взаимозависимы и влияют друг на друга. Издания, освещающие театральный процесс - суть иллюстрация этого процесса.

Чем больше мы узнаем Японию и японцев, тем более укрепляется мнение, что они самобытны и ни на кого не похожи. Российские переводчики художественной литературы сетуют на то, что японский язык, по сути, непереводим: если понятие передать еще можно, то сокровенный смысл, вложенный японским автором в иероглиф-образ, зачастую переводу не поддается. Простые и незатейливые на первый взгляд японские стихи дано понять до конца лишь посвященным, поскольку, прежде чем с ними знакомиться, необходимо, как минимум, иметь представление о японской философии и религии. Постичь всю прелесть и глубину произведений изобразительного искусства Японии также невозможно без специальных знаний и подготовки. То же – с театром.

Танцуя, «...я отслеживаю всю тысячелетнюю историю человечества, которое, с одной стороны, очень старо, а, с другой стороны, очень молодо. Так что поэтому иногда я танцую как действительно старый человек, а иногда как ребенок... Просто я притворяюсь».
Мин Танака. (Из интервью журналу "VIZITOR")

С этим задумчивым и флегматичным на первый взгляд  человеком я познакомилась летом 2000 года во время Московской Театральной Олимпиады. Поставив в своем токийском театре «Яманотэ» «Синюю птицу» Метерлинка, он захотел пообщаться с кем-то из российских театроведов - узнать, как выглядела постановка этой пьесы, осуществленная Станиславским в Художественном театре.