Как только человек понял, что он может не только жить в реальном мире, который его всегда окружает, но и придумывать еще один, свой мир, - в ту самую минуту возник театр. Однако если в других странах театр, в зависимости от условий, переживал упадок и подъем, был в чести или в полном забвении, служил общественным интересам или шел в направлении чистой эстетики, народный театр в Китае всегда был и остается искусством на самом его пике - искусством ради искусства. Китайская художественная культура  вообще характерна своим стремлением преобразовывать мир, делать  самый сказочный сон явью. Потому и зрелище здесь – сказка во плоти.

        Истоки удивительного театрального жанра китайской оперы или, как его называют специалисты, китайской музыкальной драмы, лежат в глубокой древности. С той поры, когда первый музыкант смастерил первый музыкальный инструмент и извлек из него первый звук, с той минуты, когда другой человек вышел на площадь и начал излагать первое устное сочинение, с того момента, когда первый актер, желая наглядно проиллюстрировать этот рассказ, принял на себя образ героя легенды – с этих пор и начал существовать театр, который со временем достигнет небывалых высот, будет иметь множество направлений и стилей и станет называться китайской музыкальной драмой. Со временем начнут формироваться коллективы, театральные труппы, которые станут разъезжать по городам и совершать вояжи специально по приглашению правителей. Китайская музыкальная драма будет одинаково любима и высшим сословием, и простыми людьми. Она будет разворачивать свои представления в императорских дворцах и на площадях. Однако ничто не мешает простому человеку, мало-мальски знакомому с техникой актера китайской музыкальной драмы, выйти на площадь и, под звуки циня (национального китайского музыкального инструмента) начать повествование древней легенды. И это уже театр.

        Театральная традиция, а вернее будет сказать – традиция театрального зрелища в Китае, практически не тронута временем. Потому китайская музыкальная драма – зрелище, позволяющее тем, кто пришел в театр, испытать эмоции, которыми сопровождалось представление в давние времена, т.е. на некоторое время превратиться в зрителей, бывших свидетелями этих же представлений сотни лет назад. Уникальность этого вида искусства – в его неизменности, в точном соблюдении каждым новым поколением актеров незыблемых традиционных приемов. Это общее правило для древнего китайского народного театра, в каком бы жанре ни работала труппа.  И каждое новое поколение зрителей, приходя в театр, имеет возможность увидеть в своем первоначальном состоянии то, что существовало за долгие годы до нашего рождения.

         Драматургия китайской музыкальной драмы – это положенные на музыку повествования об истории Китая, о завоевателях и героях различных эпох. Есть и «мирные» сюжеты – о любви и верности, а также сатирические и  комедийные. Немало сюжетов фантастических.

        Итак, мы в театре. Здесь не принято говорить шепотом, к чему  мы привыкли, оказываясь на представлении где-нибудь в другом месте. Напротив, зрители громко переговариваются, в ожидании зрелища со своими любимыми исполнителями. Перед представлением и во время него зрителям предлагается чай. Разносчики расхаживают между рядами и довольно громко, не смущаясь тем, что идет спектакль, предлагают на выбор: чай с жасмином, чай оолунг, чай с женьшенем…

               Сюжет пьесы давно всем известен. Как правило, это древняя легенда или предание, сочиненное кем-то, чье имя исчезло  во времени. Герои – мифические существа или люди, могущие существовать в действительности, однако их облик и действия – чаще всего  сказочного, нереального свойства. Зритель следит не столько за тем, что происходит, сколько за тем, как актер подает давно знакомый всем монолог, как он взаимодействует с другими исполнителями-персонажами. Все действие разворачивается, как правило, на маленьком пространстве, декораций нет (вместо них – лишь полотнища с изображением национальных сюжетов, драконов и т.д. Их перемена означает и перемену места действия). Таким образом, все внимание зрителя сосредоточено на актере, который держит на себе весь спектакль. За сценой, а в некоторых случаях и прямо на площадке, располагается оркестр – тоже немаловажное начало в спектакле. Оркестр – активное действующее лицо. Он не замолкает ни на минуту, и по характеру звучания, а также по ритмическому рисунку, который задают ударные инструменты, мы понимаем, что происходит, чего нам ждать от той или иной сцены.    

           А что же происходит в это время за кулисами? Здесь стоит благоговейная тишина. Актеры, давно загримированные и одетые, сосредотачиваются перед спектаклем и молят богов, чтобы те благословили их на успех. Облачение в костюмы происходит за два-три часа до начала спектакля. Это священнодействие лишь для посвященных. Если случайно на пол падает какая-либо деталь костюма, это считается ужасным предзнаменованием. Однако паниковать не следует. Актер спокойно поднимет упавший предмет и сразу же подойдет к маленькому алтарю, который труппа возит с собой всегда и везде. Актер не спеша, зажжет несколько маленьких ароматизированных палочек и, ставя их подле алтаря, попросит у богов и предков прощения за свою оплошность. Когда он садится гримироваться, он постепенно расстается со своей личностью. Он – уже персонаж и постепенно растворяется в своем герое. Процесс гримирования, как и облачение в костюм, очень долог.

         Но вот, наконец, оркестр начинает свою тему. Это всегда очень громкое вступление, собирающее внимание, настраивающее нас на увлекательное зрелище. На  помост выходит первый персонаж. Появляясь, герой повествует о своем происхождении, о том, чем занимается в жизни, что привело его к тому месту, где он в данный момент находится. Актер поет особенным голосом, выработанным многолетними упражнениями. Голос этот строго соответствует характеру представляемого героя. Грим и костюм  также сразу говорят зрителю о том, кто перед ними: добрый человек или злодей, завоеватель или влюбленный, освободитель или пришедший со злыми намерениями притворщик.

          Среди персонажей – боги и цари, верные наложницы и молодые влюбленные. Есть и совершенно уникальные – таков Сун У-кун, Царь обезьян. Это герой пьес по мотивам знаменитого романа китайского автора XVI века У Чэньэня «Путешествие на Запад». Он послан Буддой сопровождать и оберегать от опасностей одного из паломников, монаха Сюань-цзана на его пути в Индию. Чудовища и иные фантастические существа то и дело мешают монаху, пытаясь завладеть его душой. Однако Сун У-кун всегда рядом. Впрочем, спасая монаха, он остается обезьяной: проказничает и ворует фрукты, то и дело поднимает шум и тем самым создает опасные ситуации для себя и своего подопечного.

       Пожалуй, никакой другой театр не способен похвастаться таким количеством самых разных женских образов, как китайская музыкальная драма. Здесь и покорные матери семейств, и непреклонные перед смертельной опасностью женщины-воины, и наложницы, отдавшие жизнь за своих покровителей. Сюжет драмы «Бо Ван прощается с наложницей» является одной из линий фильма «Прощай, моя наложница», и российские зрители могли познакомиться с ним. В центре сюжета – женщина, не желающая оказаться в плену и служить другому господину. Она предпочитает самоубийство. Есть повествования о женщинах, чье ремесло, как кажется, совсем не соответствует их положению. Таков сюжет о женщине-атаманше Му Квей-Инг, о которой говорится, что она «воительница с нежным сердцем». Она умна, и, чтобы добиться взаимности своего возлюбленного, открыто демонстрирует все свое бесстрашие. Она не из тех, кто будет покорно сидеть в сторонке и ждать, что ее выберут. Она смело бросается в бой и побеждает. И это только одна сюжетная линия. Му Квей-Инг, которую призывают на помощь, чтобы справиться с бесчисленным войском врага, встает во главе полка и наголову разбивает противника. Она блестяще владеет боевыми искусствами и знает секрет побед – у нее в руках находится волшебный жезл Сян-Лун (Орудие, Подчиняющее Дракона). От актрисы, исполняющей эту роль, требуется  безукоризненное владение оружием и боевыми дисциплинами.

       Спектакль продолжается. Под звонкие удары гонгов в середине представления появляются исполнители интермедии. Тут зрители особенно оживляются, т.к. предвкушают поистине великолепное зрелище. Актеры с легкостью выполняют сложнейшие сальто и прыжки, делают опаснейшие трюки, как в группе, так и поодиночке. И все это – без страховки, без каких-либо приспособлений, могущих, в случае неловкого приземления, смягчить удар. Каждый трюк сопровождается громкими возгласами и аплодисментами зрителей. Постепенно действие развивается. Перед нами разворачиваются все новые события, сопровождающиеся активными действиями: групповыми сражениями или поединками. Финал спектакля –  всегда очень яркое  событие. Здесь демонстрируют свое искусство все исключения участники.

          Итак, Китайская музыкальная  драма – жанр, объединяющий многие начала. Актер – безусловно, лицо доминирующее. Он должен быть искусен в пении, танцах, ведении диалога. И, конечно, в искусстве акробатики и боя. Без этого путь в театр для него закрыт. Причем планка, поставленная старыми мастерами жанра настолько высока, что добиться более или менее достойных результатов можно лишь в том случае, если воспитание актера ведется с самого раннего возраста. Именно для этой цели существовали и существуют специальные школы китайской музыкальной драмы. И именно здесь выковываются и закаляются таланты и мастера жанра. Ребенок поступает в школу с 6-7 лет и, в большинстве случаев, остается здесь до полного своего формирования в качестве исполнителя только одной роли. Именно эту роль он будет играть всю свою жизнь, и именно ее он передаст своему молодому последователю. Лишь в очень редких случаях актер вправе поменять жанр и роль. Воспитание в такой школе чрезвычайно строгое. Правда, в последние годы были введены некоторые правила, ограничивающие требования учителей. Из контракта, заключаемого между школой и воспитанником, исчез, например, пункт о том, что учитель, в случае неповиновения ученика, имеет право лишить его жизни. Муштра начиналась с самого раннего утра и продолжалась до поздней ночи. И сколько больных и калек вышло из стен подобных школ, история умалчивает. В таких условиях оказался человек, имя которого сегодня известно всем – Джеки Чан. Десять лет (с 7 до 17-ти) он провел в школе китайской музыкальной драмы, постигая это искусство и выступая в некоторых знаменитых ролях, в том числе и в роли упомянутого нами Царя обезьян Сун У-куна. Когда молодой Чан оказался в кинематографической среде, он с удивлением отметил, что все актерские силы кинематографа Гонконга – это воспитанники его школы или школ, подобных ей. Воспитание в школе китайской музыкальной драмы – гарантия того, что актер сможет в дальнейшем не только участвовать в представлениях, но и выполнять сложнейшие трюки без дублера. Так что Джеки Чана мы с вами получили именно благодаря этой школе.

           Вообще без акробатики, цирковых элементов и боевых приемов китайская музыкальная драма потеряла бы очень много. В разные времена развитие боевых искусств в Китае то приобретало повсеместный масштаб, то, напротив, замедлялось. Однако  процесс этот никогда не останавливался совсем. Существует любопытная гипотеза о том, что именно китайской музыкальной драме Китай в немалой степени обязан тем, что боевое искусство ушу не кануло в лету. Были времена (в частности, по окончании Опиумной войны), когда боевые дисциплины оказались под строжайшим запретом. Не коснулся этот запрет лишь китайского театра. Здесь по-прежнему можно было использовать акробатические и боевые приемы. Власти понимали, что если отнять эти элементы у национального театра, его ждет гибель.

          Большое внимание при подготовке актеров китайской музыкальной драмы уделяется боевому оружию, а также развитию навыков во владении стилями различных животных. Это хорошо развивает не только гибкость и ловкость, но также способствует формированию чисто актерских навыков, умению перевоплощаться.         

      В небольшом очерке невозможно передать все, чем замечательная китайская музыкальная драма. Невозможно это сделать исчерпывающе и в многотомных исследованиях. Ибо очарование этого жанра, его прелесть и неповторимость – именно в живых представлениях, в спектаклях, которые так любят китайские зрители.

                                                                   Ольга Ключарева